Сопротивление на проблемной стадии
Сопротивление, возникающее на данном этапе терапии, приобретает различные формы, например:
· Форма демонстрации семьей «паршивой овцы».
Семья сразу объясняет имеющиеся проблемы тем, что один из них неадекватен (болен, пьет, гуляет, устаёт от работы, плохо учится и т.п.). Попытки терапевта расспрашивать членов семьи о других аспектах проблемы встречают недовольство и отказ обсуждать. Например, при попытке спросить об особенностях родительско-детских отношений, родители возмущаются: «при чём тут, часто ли мы всей семьёй совместно проводим досуг, это в школе ребёнок дерётся и дерзит учителям, вот и разберитесь, что у него там в школе…»
Или же супруга говорит о том, что во всех бедах в семье – сын двоечник, она сама измотана на 3 работах, дома постоянная ругань, со свёкрами на ножах – виноват муж-пьяница. Работа с данной формой сопротивления требует демонстрации семье того, что «паршивая овца» возникает как ответ на общесемейную дисфункцию, что патологичная коммуникация порождает «паршивых овец» и закрепляет их в этой роли. Наиболее часто эта форма сопротивления демонстрируется именно тогда, когда ИП (идентифицированным пациентом) является ребёнок и явный запрос касается его поведения, а скрытый – налаживание супружеских отношений. Бывает, что взрослые настаивают на своей родительской роли, и сопротивляются обсуждению их супружеских ролей.
В таком случае можно расспросить их о трудностях родительства, о предпринимавшихся попытках справиться с проблемой. Постепенно можно вовлечь их в описание хронологии семейной жизни (например, в виде техники «линия жизни», в которой волей неволей будут отражены и те события, которые выходят за пределы родительско-детских отношений. Через это можно помочь супругам научиться воспринимать себя не только как родителей, но и как самостоятельных взрослых, вышедших из своих собственных родительских семей и имевших отношения друг с другом еще до появления детей. Тем самым постепенно переносится центр тяжести с ИП на взаимоотношения супругов.
· Форма «всё предрешено».
Иногда у членов семьи есть объяснительная модель, позволяющая им снять с себя ответственность либо переложить ее на кого-то другого. Причём это объяснение полностью снимает ответственность с инициатора проблемы и делает вроде как невозможными изменения: «Да, он пьёт, но у него же работа такая тяжёлая, да и кто сейчас не пьёт», «Она совсем ничего по дому не делает, потому что мать у неё была плохой домохозяйкой»… В такой ситуации терапевту необходимо вернуть семье ответственность за функционирование семьи, а это можно сделать, если помочь членам семьи увидеть, как их взаимодействие поддерживает существующую проблему.
· Форма «делегирования полномочий».
Семья предъявляет психотерапевту «эксперта» из своего числа, который больше всего знает о проблеме и, как правило, уже предпринимал шаги по ее решению. Например, семья, пришедшая с жалобой на неуспеваемость ребёнка в школе из-за нежелания учиться, приводит на консультацию также и бабушку, которая вместе с семьёй не проживает, но именно она водит ребёнка в школу, делает с ним уроки и вообще, ответственна за воспитание. Бабушка активно включается в обсуждение проблемы с терапевтами, а родители ребёнка и сам ребёнок отмалчиваются, выглядят скучающими, практически «выключены» из терапии.
В таких семьях нарушена коммуникация, семейные проблемы не обсуждаются, у большинства членов семьи нет права голоса, а решения за всех принимаются лидером. Задачей терапевта является включение в процесс обсуждения всех членов семейной системы, с демонстрацией уважения относительно мнения каждого из них.
· Форма «табуированная тема».
Когда в работе психотерапевт приближается к важной теме, семья неожиданно отказывается сообщить терапевту важную информацию о своем прошлом. Причём после первого использования запрета на обсуждение темы-табу семья начинает использовать приём «это запретная тема» часто и для многих моментов.
Психотерапевту нельзя требовать раскрытия запретной темы, так как это повысит тревогу семьи и покажет, что терапевт не уважает клиентов. Зато можно предложить членам семьи, которым известна тайна, не раскрывая её, пофантазировать на тему: а что будет, если тайна станет известна всем присутствующим на сессии, а также остальным членам семьи? Как это повлияет на проблему, с которой семья обратилась на терапию? Ухудшит или улучшит функционирование семьи? Можно спросить – а кто решил, что эта тема-табу? А при ком она не табу? Есть ли ещё темы, которые нельзя обсуждать при папе, но можно при бабушке? Как чувствует себя папа, зная, что при нём нельзя быть откровенным? Что чувствует бабушка, когда обсуждает с внуками темы, которые запрещены для обсуждения в семье детей? И т.д.
Как видно, даже не требуя раскрытия тайны, можно осуществлять эффективную терапию. Если же тем-табу предъявляется слишком много, психотерапевту необходимо озвучить свои ощущения и сказать семье, что осуществление эффективной терапии в таких условиях невозможно.
Можно привести метафорическое сравнение с врачом, которые не сможет выписать правильное лекарство или даже ошибётся в назначении, если не будет обладать полнотой информации. Можно ещё раз напомнить семье правила конфиденциальности и, что информация, озвученная на сессии не выйдет за пределы консультации. Однако нужно вернуть семье ответственность.
Особая форма «табуированной темы» - это когда при обсуждении прародительских семей клиенты начинают отказываться обсуждать сложности, которые были у них в общении с их родителями, аргументируя тем, что прародителей уже нет в живых, а о мёртвых говорить плохо не принято.
В таком случае можно провести разговор о том, как любили родители клиентов, и что им было бы сейчас приятно знать, что они могут даже теперь чем-то помочь своим детям.
Ещё один приём - предложить семье сходить на могилу к предку и попросить у него "разрешения" на откровенный разговор с терапевтом, отдав этим своё уважение и дань памяти родственнику.
· Форма «отрицания семейной проблемы».
Семья, обратившись за помощью, тем не менее пытается убедить терапевта в том, что у них «в целом все хорошо, вот есть небольшая проблемка, если её разрешить – так вообще всё станет идеально». Обычно данный тип сопротивления свойственен для семей, придерживающихся мифа «мы -дружная семья» и даже варианта «мы - идеальная семья».
В таких семьях чаще всего присутствует жесткая, ригидная структура отношений, а семья стремится к поддержанию и нерушимости «идеального образа». Часто в процессе терапии проясняется, что члены семьи живут в строгой ориентации на общественные нормы, правила, часто пользуются фразами «так непринято», «это неприлично», «в обществе так себя не ведут», «что скажут люди»…
Для них общественное мнение значимо, важны общие стандарты, но из-за множественного несоответствия огромному количеству норм и предписаний (многие из которых базированы на ложных убеждениях), у семьи достаточно жёсткие внешние границы, творческий потенциал снижен, как и способность к независимым суждениям.
Часто у терапевта в работе с такой формой сопротивления возникает ощущение, что на сессии происходит театральная постановка, так как клиенты стараются вести себя «правильно», «не говорить лишнего», а эмоциональная реакция будто отрежиссирована и неестественна.
Полезной в таком случае является групповая дискуссия, выясняющая понимание семьей проблемной ситуации. Так как дискуссии в таких семьях не очень приняты, возможно применение метафор, игровых методов терапии, метода скульптуры. Прямая конфронтация, как правило, в таких случаях неэффективна, зато возможно небольшое «расшатывание» семейных «правильных» установок в рамках домашних заданий. Например, можно дать семье задание каждый день придумать совместно что-то неправильное (например, есть не за столом, а на скатерти на полу, как туземцы или же позволить не помыть посуду, зато всей семьёй усесться смотреть вечерний фильм и т.п.). При этом неправильное должно обязательно принести удовольствие.
Предписание звучит так: «придумайте всей семьёй что-то неправильное, как вы обычно не поступаете, но от данного поступка никто бы не пострадал. Вы должны прийти к согласию и выполнить вечером, когда вся семья в сборе, это неправильное все вместе, причём надо ещё получить от этого удовольствие. После того, как «неправильный» вечер закончился, проведите вечернюю конференцию – когда за общим столом каждый лен семьи в течение 3 минут делится своими эмоциями и чувствами по поводу проведённого вечера. Остальные же члены семьи слушают его, но не делают замечания и никак не реагируют – только принимают к сведению, что творится внутри у близкого человека».
· Форма переключения внимания.
Психотерапевты с опытом даже выделают отдельный тип клиентов – забалтывающие клиенты. Эти клиенты могут быть шутниками и балагурами или же агрессивными клиентами. Терапевт на проблемной стадии начинает чувствовать, как сложно удержать единую нить разговора, ведь клиент (клиенты) постоянно перескакивает с потенциально опасных тем на безопасные, обсуждает посторонние темы. В крайних проявлениях члены таких семей говорят все одновременно.
Терапевту следует обратить внимание членов семьи на их поведение и попытаться выяснить, что заставляет их избегать обсуждения проблемы и слушать друг друга. Иногда это можно сделать напрямую, сказав, что данный вопрос не относится к обсуждаемой теме, как часто в вашей семье принято вместо того, чтобы обсудить беспокоящую проблему, говорить на иные неважные темы? Хороши и циркулярные вопросы: «что чувствует, по Вашему мнению, Ваша жена, когда она говорит о таких болезненных для неё вещах, а Вы в ответ переводите тему беседы в сторону и отшучиваетесь?»
Часто человек с данной формой сопротивления имеет большие проблемы с выражением и осознанием своих чувств и эмоций, высокий уровень внутренней тревоги, то может потребовать нескольких индивидуальных встреч.
· Форма «лебедь, рак и щука».
Достаточно интересная коллективная форма сопротивления, когда у каждого члена семьи свой взгляд (причём отличный и от мнения терапевта), и они никак не могут прийти к общему согласию. Такая позиция удобна для поддержания симптома, так как позволяет ничего не менять в сложившейся ситуации. Терапевту необходимо помочь семье прийти к общему знаменателю, демонстрируя уважение ко всем ее членам и описывая существующую проблему системно. Важно показать, никого не обвиняя, что семейная проблема является производной процесса взаимодействия всех членов семьи.
Некоторые терапевты на данном этапе используют провокационные или парадоксальные методики. В качестве провокационного метода можно согласиться с членами семьи, что их ситуация безвыходная, спровоцировав их на то, чтобы они начали доказывать, что это не так.
Например: супруги имеют огромное количество обид друг на друга, постоянно доказывают терапевту, что их совсем ничего не связывает, и они друг друга не понимают. Но при этом о разводе речь не ведётся. Любые предложения терапевты вызывают игру в «да, но» и ещё больше разобщают супругов. Терапевт может предложить: вы меня убедили - у вас всё плохо, ситуацию исправить нельзя. Вас уже ничего не соединяет. Почему вы не разводитесь?»
Если противоречия между супругами – это форма сопротивления, то такое предложение вызывает шок, возмущение и желание доказать, что терапевт неправ. И в процессе борьбы с терапевтом, семья сплачивается и находит внутренние ресурсы для преодоления разногласий. Именно на это стоит обратить внимание членов семьи – что они могут выступать общим фронтом, то умеют находить точки соприкосновения, а, значит, могут и совместными усилиями победить проблему.
Если же семья согласилась с возможностью развода без борьбы, это означает, терапевт изначально потерял нейтральность, сосредоточив усилия на сплочении супругов, тогда как психотерапия супружеских проблем подразумевает два направления: работа на сплочение и работа на цивилизованное расставание (развод), и оба этих направления равнозначны.
· Форма отказа кого-то из членов семьи приходить на терапию.
Бывает, что на этапе работы с проблемой один из членов семьи начинает пропускать сессии, затрудняя этим работу. В этом случае возможно несколько путей. Ход «миланской» группы – проведение консультации без члена семьи с дальнейшим сообщением ему результатов в письменной форме, так как письмо сложнее отвергнуть. Можно написать письмо не пришедшему супругу, повышая авторитет мужа как отца в глазах жены.
Можно отказать семье в консультации, взяв плату и предложив им придти всем вместе через неделю, подчеркивая тем самым важность недостающего члена семьи.
В заключение подчеркну, что многие терапевты, сталкиваясь с сопротивлением в работе, становятся излишне аккуратными, обращаясь с клиентами, как с хрустальными вазами. Однако это тормозит работу и даёт много власти клиентам. Поэтому порой хороши любые методы провокации, которые вносят хаос в существующие в семье стереотипы дисфункционального поведения. Например, можно задремать, выйти покурить, налить себе чаю.
Приведу пример работы с супружеской парой, в которой супруг занял молчаливо-агрессивную позицию, на большинство вопросов отвечавший «не знаю», от этого жена плакала и обвиняла мужа в равнодушии. Тогда я спросила, считает ли супруг себя умным человеком, на что он ответил утвердительно. Я парировала, что хочу это проверить, и каждый раз, когда он будет отвечать на мой вопрос «не знаю», я буду кидать в него бумажный шарик из вырванного листа бумаги. Через некоторое время, показав на скопившиеся у его ног бумажные шарики, я ехидно спросила: «Вы всё ещё утверждаете, что вы умный и эрудированный человек? А может ли называться интеллектуалом тот, который не смог ответить на 6 простейших вопроса за 15 минут? Вы меня убедили, что вам действительно нужна профессиональная помощь, причём гораздо в большей мере, чем это происходит обычно. Ведь ничего не зная невозможно решить ни одну проблему. Наверное, я предложу вам встречаться ежедневно…»
В этот момент мужчина рассмеялся, и первичное сопротивление значительно уменьшилось, продвинулся контакт
.
Рудова Анна, к.псх.н, психолог, дефектолог, консультант по семейной системной психотерапии. | 