Почему-то считается, что детям с проблемами в развитии не доступны театральные занятия. Мол, арттерапия, музтерапия- понятно, но театр? Зачем это?

У нас был случай, когда на занятия в группе Радуга (рисование, лепка и остальные художественные практики) к обычным деткам 3-4 лет привели ребёнка с ослабленным зрением. Этот ребёнок совсем не отличался по уровню интеллекта от здоровых детей, но имел сильное косоглазие, из-за чего работал со всеми предметами, только сильно приближая их к лицу. Занятие прошло замечательно, но в конце одна из мам обычных детей устроила прямо-таки скандал, требуя, чтобы этого малыша убрали из группы. Аргумент был «а вдруг мой ребёнок также станет к лицу предметы приближать, копируя этого больного мальчика».  Дети с синдромом Дауна – и того более вызывают в обществе почему-то неприятие.

Дети с синдромом Дауна, так же, как и любые дети, хотят и стремятся к общению. И если им это общение долгое время не удаётся наладить, они замыкаются в себе. Тогда обеспокоенные мамы тащат детей ко врачу, те выписывают очередные препараты, но ситуация не меняется. Ребёнок всё больше проявляется аутистичные черты, которые становятся стойкими и всё дальше уводят ребёнка от  обычных людей. Некоторые мамы стараются и водят детей на разхличные индивидуальные занятия, которые много дают ребёнку в плане развития интеллекта, но с некоторого момента коммуникативыне навыки опять тормозятся. Ведь педагог, как и мама, начинает понимать ребёнка с полуслова и полужеста.

Тетральная студия – это то место, где ребёнок с синдромом Дауна может открыться полностью. В основе любого развития идёт стремление к коммуникации и способность выразить себя и получить некий отклик.

Некоторые мамы 4-5 летних детей машут рукой «какой нам театр?! У меня ребёнок говорить вообще не умеет». И им невдомёк, что как риз их детям и нужны-таки театральная студия и театральные занятия. Как мы общаемся? Только ли речью? Нет. В общении задействованы жесты рук, мимика, позы тела, пластика движения. Если у ребёнка проблемы с вербальным (речевым) каналом, значит, есть канал невербальный, канал движения.

Это вообще самый древний способ общения любой личности, любой сущности. Жесты, мимика, пластика – мы это всё на самом деле считываем, только не осознаем. И научить использовать эти каналы, если иные недоступны, могут как раз занятия в театральной студии.

 Изначально ребёнку необходимо познать себя. Именно с этого начинаются первые занятия в театральной студии. Дети смотрят на себя в зеркало и открывают своё тело. Педагог говорит – смотри – у тебя красивая шея. Поверни голову, смотри, ты похожа на птицу. Смотри, у тебя руки. Руки могут двигаться так, и так, и так. Твои руки – как крылья, они летят. Смотри….» Иногда во время первых занятий возникает ощущение, что дети впервые видят себя. Нет, многие из них и до того могли показать, где нос, руки, рот, уши. Но они никогда не рассматривали себя пристально в зеркало. Помню, после одного из таких занятий девочка выбежала к маме с радостным криком – «Мама, у меня есть нос!» Мама удивлённо пожала плечами – ну и что, мол. Она не поняла, что дочка делится с ней удивительным открытием – у неё есть нос, которым она может управлять, это её нос, особенный нос, не похожий ни на один другой.

Все знают, что у детей с синдромом Дауна имеются определённые нарушения в крупной моторике, и преодолеть их можно. Прежде всего, осознавая, какие части тела и где есть, как они работают. Потом наступает следующий этап – дети осознают, что именно они управляют своим телом. И что они могут управлять им так, что становится КРАСИВО,

Вдруг обнаруживаются очень пластичные руки, очень выразительные глаза, и какая-то особенная чувственная пластика движения. Тут главное чётко разделить, что именно хочет педагог и чего хотят родители. Родители почему-то часто думают, что педагог будет ставить с детьми некие сценки, заучивать роли, и они ждут этого.

Нет. Нужно не это. Действия, когда педагог говорит, что и как нужно делать не подходят к детям с синдромом Дауна. Этим детям прежде всего нужно предоставить возможность быть такими, какие они есть, и находить в этом красоту. «Выбери сам цветочек, на который хочешь быть похожим, изобрази его так, как ты это представляешь», - предлагает педагог. И вот шестилетняя Марина ощетинивается, выставляя локти – она роза. Восьмилетний Денис качается на месте – он колокольчик, а девятилетний Ян вжался в пол. Он изображает подснежник, который ещё не вылез из-под снега. Постепенно от занятия к занятию крепнет коррекционный эффект – ведь дети, когда творят, становятся более уверенным в себе и своих силах. Они даже зрительно как бы подрастают, распрямляют плечи. Очень важно, что у них поднимается самооценка. Ведь на первых занятиях педагог никогда не говорит, что что-то не так, что что-то надо подправить или изменить, а наоборот, подчёркивает, что вышло замечательно, как бы не видя неточностей и неловкости. Когда кто-то со стороны признает твое право быть таким, какой ты есть, ты сам за собой это право начинаешь признавать. Дети начинают уважать себя, а это – первый шаг, чтобы к чему-то стремиться.

Именно поэтому дети изначально учатся пластической импровизации, которая является универсальным инструментом для того, чтобы понять, кто ты и какой ты. Что-то не получается. Хочется изобразить кошку, а спина не гнётся. И тогда педагог вводит в занятия некоторые моменты танца, хореографии и  пластики движения. Дети быстро схватывают – вот это движение похоже на плывущую рыбку, а это – на идущего слона.  Дети начинают повторять, копировать движения педагога, тянуть ручки и ножки, стараться также вытянуться за мячом или повести плечами. Эти физические нагрузки важны не только для того, чтобы развить гибкость.  Они нужны для того, чтобы укрепить психофизический аппарат, потому что раскрыться до конца можно только имея некие инструменты для этого.

Тут наступает этап коллективной импровизации, в которой дети учатся взаимодействовать.  Сначала нужно было научиться видеть и слышать самого себя, а теперь нужно научиться видеть и слышать тех, кто рядом. Когда данный этап пройден, пришло время для диалога. Для кого-то это полномасштабный диалог, а кто-то может вступить в него только на уровне пластики – через движение.  

И только когда дети уже умеют работать вместе, возникает полноправное театральное действо. В театральной работе с детьми с синдромом Дауна используется приём автокомментирования. То есть, спектакль как бы рождается сам по себе, каждый ребёнок на том уровне, на каком может, поясняет, кто он и что он делает. Пример небольшой сценки, разыгранной ребятами смешанной группы (имена изменены, сценка приводится по видеозаписи, произведённой одним из родителей юных учеников, ноябрь 2007 г).

Полина (6 лет, синдром Дауна, ЗПРР):  я котёнок. Я потерялась. Мама, мама! (бежит к педагогу на четвереньках, пытается ласкаться. Педагог мягко отстраняется):

Педагог: мама ушла искать еду, мамы нет.

Полина: котёнку плохо.

Данила (синдром Дауна, гиперактивность, 9 лет): а я – большой орёл, я лечу (машет руками, будто только что замечает Полину). Ага, котёнок! Это мне как раз и нужно. Я его поймаю, отнесу в гнездо. Там у меня орлята, они любят есть всех зверей.

Маша (5,5 лет, ЗПРР, аутоподобное поведение): И Машу?

Данила: А кто ты?

Маша: Маша была белкой, но теперь Маша собака.

Педагог: Я была белкой, теперь я собака, повтори.

Маша послушно повторяет.

Педагог: собаки бегают на четвереньках. Или ты цирковая собака?

Маша встаёт на четвереньки.

Педагог: собаки лают. А ты умеешь пугать змей?

Маша лает на Данилу.

Педагог: что ты делаешь, Маша?

Маша: Маша- собака, собака лает. Собака защищает котёнка. Собака не хочет, чтобы котёнка поймал орёл. Маша не хочет, чтобы орёл обижал котёнка.

Полина: спасибо, собака, давай дружить.

Маша: собака защищает котёнка. Гав-гав!

Полина прячется за спину Маши, Маша лает

Данила падает на землю, ползёт и извивается: Я теперь змея! Я тебя поймаю и задушу!

Педагог: ой-ой, собаке и котёнку нужна помощь. Есть тут кто-то сильный? Помоги!

Никита (8 лет, синдром Дауна): а я охотник, я иду по лесу, и вижу змею. Ты плохая, змея, я тебя убью палкой! (марширует, осматривается, ищет палку, не находит, педагог протягивает ему мяч). Я не нашёл палку, зато нашёл бомбу. (хочет кинуть мяч)

Педагог: не надо, ты же убьёшь котёнка и собаку! Нельзя кидаться бомбами, это опасно.

Никита оставляет мяч: Кидаться бомбами, это опасно, но что же мы будем делать? Кто нам поможет?

(все смотрят на педагога)

Педагог: змеи боятся ёжиков, потому что ёжики едят змей.

Никита: тогда я позову ёжика! Ёжик!

Все смотрят на Нику. (Нике 4,5 года, в списке её диагнозов есть всё – от гидроцефалии до синдрома Дауна и ДЦП. По результатам МРТ врачи рекомендовали отказаться от ребёнка, считая попытки занятий с ней бесперспективными. Речь полностью отсутствует. Ника на тот момент занималась 2 раза в неделю индивидуально с дефектологом, 1 раз – с музтерапевтом и посещала уже 5 месяцев занятия театральной студии. Оказалось, что пассивное понимание речи имеется). Ника сворачивается клубочком на полу и начинает переваливаться-катиться и фыркать. До этого момента Ника уже видела видеозапись ёжика.

Данила: змея заметила ёжика. О, как она его боится! Я боюсь тебя, ёжик, я лучше уползу! (педагог подставляет тканевый домик, Данила прячется под стулом).

Полина: Но где же мама, ёжик, ты её не видел? Я боюсь!

Педагог: Я – мама кошка, я пришла с сосисками для моего котёнка!

Полина: о, как я рада! Мяу-мяу! Мама, дай мне сосиску, а моим друзьям – тоже вкусную еду.

Педагог: конечно, я принесла твоим друзьям еду. Смотри, что у меня в сумке (педагог достаёт из воображаемой сумки что-то будто большое)

Полина: и что же это?

Педагог: я не вижу, а ты как думаешь, что это?

Полина: Знаю, это мясо для собаки. Я беру мясо у мамы кошки и несу тебе, собака. (будто несёт тяжёлый предмет). Возьми, собака, и кушай!.....

На следующий раз мы опять играли в эту сценку-игру, но она уже обросла подробностями. Змее было предложено стала коброй, и она достаточно реалистично раздувала капюшон из платка.  Охотник стал грибником и шёл по комнате, собирая муляжи грибов. Ёжик-таки уколол змею, до того, как она уползла. Так на 4 занятии от описанного выше дети уверенно и очень реалистично показали родителям замечательную сказку. При этом они не выполняли какие-то заученные действия, а ИГРАЛИ. Играли в сказку, которую сами же сочинили. Осознание игры было абсолютно точным и полным.

Педагог группы детей с проблемами в развитии – он не режиссёр, который использует детей, как некий материал для реализации творческих замыслов. Театральные занятия с детьми с синдромом Дауна должны учитывать, что мы не ставим целью раскрыть замысел какого-то автора произведения, а раскрыть потенциал ребёнка, его личность.   

В подобном театральном действе дети учатся также понимать окружающий мир. Помню, когда Никита начал говорить образами: «Я люблю, когда мама становится кошкой- ласковой и говорит-мурлычет, но с работы она приходит вороной. Постоянно ругается, как каркает. Нет, даже ёжиком, у неё глаза и слова как иголки. А бабушка у меня медведица. Она тёплая и крепко обнимает».

Ребёнок через образы начинает видеть многогранность мира, эмоций, ситуаций.

Каждое занятие театральной студии в группах детей с особыми потребностями – это прежде всего театрализованная игра. Основное условие игры в том, что она должна всем доставлять удовольствие. Как направить эту игру в нужное русло – это вопрос мастерства педагога, которому нужно незаметно сделать так, чтобы каждый ребенок наиболее полно раскрылся, максимально отработал какие-то движения. Педагог не навязывает, а изнутри направляет игру, используя разные методические приемы.

Дети с синдромом Дауна вопреки популярному мнению очень разные. Именно у даунят очень сильно проявляются личностные особенности, если им дать раскрыться. И наиболее полно дети раскрываются, когда нет каких-то строгих рамок. Конечно, это не так просто. Стоит им осознать себя индивидуальностями, ими становится довольно сложно управлять. И тогда возникает цель научить детей друг друга наблюдать, работать в контакте, в диалоге. Коррекционная цель на данном этапе научить детей корректировать собственные импульсы и побуждения: либо мы вместе сочиняем новую сказку и вместе это играем, либо ты выпадаешь из игры. При домашнем закреплении данного принципа дети буквально за полтора-два месяца схватывают навыки социального общения, которые до того не давались. Например,  почти никто из детей в группе  не умел себя хорошо вести в магазинах игрушек или продуктовых. И мамы жаловались, что истерики с требованиями купить сейчас же то или это вынуждают их обходить с детьми магазины стороной.

Тогда мы поставили ряд сценок на тему покупок в магазинах, каждый ребёнок попытался быть мамой, у которого непослушная обезьянка-Анфиса (её играл педагог) требовала купить то или это. Потом ставили сценки, в которых сами дети играли себя самих послушных в магазине.  Было дано задание сыграть себя послушных, а не плохую Анфису в настоящем магазине. Мамы были удивлены, как хорошо дети справились с заданием. Постепенно истерики в магазинах пропали у всех детей.